Раз появившись, тигр уже никогда не уйдет, даже если обезьяна, забравшись высоко на дерево, сделает вид, что земли, по которой ходит тигр, вовсе не существует. Однако чтобы там не думала себе обезьяна, когда-нибудь ей придется спуститься на землю и встретиться с тигром. Трусливая обезьяна умрет от страха еще до того, как тигр прыгнет. И до последней секунды будет надеяться на то, что тигра все-таки не существует. Сильная обезьяна всегда воспринимает тигра как данность и при встрече с ним будет бороться за свою жизнь до последнего вздоха. И надеяться на невозможное - победить тигра. Тигру нет разницы, какую съесть обезьяну, для него они одинаково вкусны, но перед сильной обезьяной он отступит, потому что инстинкт обязывает его убивать лишь самого слабого.
Профессор начал свой урок с того, что взял в руку стакан с небольшим количеством воды. Он поднял его таким образом, чтобы все его увидели, и спросил студентов: — Как вы думаете, сколько весит этот стакан? — 50 грамм, 100 грамм, 125 грамм, — отвечали студенты. — Я действительно не узнаю, пока не взвешу его, — сказал профессор, — но мой вопрос таков: что бы произошло, если я бы его держал, как сейчас, в течение нескольких минут? — Ничего, — сказали студенты. — Хорошо, а что бы случилось, если я бы его держал, как сейчас, в течение часа? — спросил профессор. — Ваша рука начала бы болеть, — сказал один из студентов. — Вы правы, ну а что бы произошло, если бы я его держал весь день? — Ваша рука бы онемела, у вас было бы сильное мышечное расстройство и паралич, и на всякий случай пришлось бы поехать в больницу. — Очень хорошо. Но пока мы тут обсуждали, изменился ли вес стакана? — спросил профессор. — Нет. — А что же заставляет болеть руку и вызывает мышечное расстройство? Студенты были озадачены. — Что мне надо сделать, чтобы всё это исправить? — снова спросил профессор. — Поставьте стакан, — сказал один из студентов. — Точно! — сказал профессор. — С жизненными проблемами всегда так. Только подумай о них несколько минут и они с тобой. Подумай о них подольше, и они начнут зудеть. Если думать ещё дольше, они тебя парализуют. Ты ничего не сможешь сделать. Важно думать о проблемах в жизни, но ещё важней уметь отложить их: на конец рабочего дня, на следующий день. Так ты не устаёшь, просыпаешься каждый день свежий и сильный. И ты можешь управлять любой проблемой, любого рода вызовом, идущим с тобой по пути.
— С жизненными проблемами всегда так. Только подумай о них несколько минут и они с тобой. Подумай о них подольше, и они начнут зудеть. Если думать ещё дольше, они тебя парализуют. Ты ничего не сможешь сделать. Важно думать о проблемах в жизни, но ещё важней уметь отложить их: на конец рабочего дня, на следующий день. Так ты не устаёшь, просыпаешься каждый день свежий и сильный. И ты можешь управлять любой проблемой, любого рода вызовом, идущим с тобой по пути.
Точно сказано!!!!! Чем больше на проблеме зацикливаешься, тем сложнее её разрешить. "проверено Электроником"
История о первой встрече ламы Калу Ринпоче с дзэнским мастером Сеунгом Саном.
Вошли два монаха в монашеских платьях — бордово-жёлтое у тибетца и строгое серо-чёрное у корейца, за ними следовала лысая свита монахов помоложе и переводчики. Тибетский лама сел неподвижно, одной рукой перебирая деревянные чётки и непрерывно бормоча «Ом мани пеме хунг» в такт дыханию.
Дзэнский мастер, славившийся своими методами забрасывания учеников вопросами до тех пор, пока они не вынуждены будут признать своё неведение, и затем оравший на них: «Ты не знаешь ум!», пошарил в глубине своей робы и извлёк оттуда апельсин.
— Что это? — требовательно спросил он у ламы. — Что это такое?
Это было типичным вступлением, и он был готов сразу наехать на любой ответ.
Тибетец сидел, тихо мусоля свои чётки, и ничего не отвечал.
— Что это? — настаивал мастер Дзэна, держа апельсин перед носом тибетца.
Калу Ринпоче очень медленно наклонился к тибетскому монаху, сидящему рядом в качестве переводчика, и они перешёптывались несколько минут. Наконец переводчик огласил:
— Ринпоче говорит: «Что с ним такое? У них там что, нет апельсинов?»
Конфуций у моста загляделся на реку: водопад ниспадал с высоты. Водоворот бурлил.
А некий человек старался перейти его вброд. Конфуций послал к нему учеников, чтобы удержать его и сказать:
— Тому, кому вздумается через него перебраться, — придётся нелегко!
Но человек их не послушался: он перешёл через поток и выбрался на другой берег.
— До чего же вы ловки! — воскликнул Конфуций. — У вас, видно, есть свой секрет? Как это вам удалось войти в такой водоворот и выбраться оттуда невредимым?
И человек ответил так:
— Как только я вступаю в поток — весь отдаюсь ему и вверяюсь. Отдавшись и вверившись, располагаю свое тело в волнах и течениях, не смея своевольничать. Вот почему могу войти в поток и снова выйти.
— Запомните это, ученики! — сказал Конфуций. — Воистину, даже с водой, отдавшись ей и вверившись, можно сродниться — а уж тем более с людьми.
Как-то один глухой человек, узнав, что его сосед тяжело болен, решил, что навестить больного — его священный долг. Но тут же он заколебался, так как понял, что из-за своей глухоты он не сможет услышать тихой речи ослабевшего человека. Однако поразмыслив как следует, он решил, что сможет отделаться стандартными фразами. Например, если он спросит больного: «Как ты себя чувствуешь?», — тот обязательно ответит: «Мне уже немного полегчало», — и тогда мне останется сказать: «Ну и слава Богу!» Потом ему нужно будет задать вопрос: «Чем ты питаешься?», — и каков бы ни был ответ соседа, можно будет ему сказать: «Пусть пойдёт тебе эта пища впрок». Прилично будет также спросить: «А кто тебя лечит?», — и даже не услышав ответа на этот вопрос, смело можно похвалить умение врача.
Подготовив себя таким образом, глухой отправился к соседу.
— Как ты себя чувствуешь? — с этими словами он вошёл в дом больного.
— О друг, смерть уже зовёт меня в дорогу, — слабым голосом ответил сосед.
Глухой же на это, как собирался, сказал:
— Ну что ж, и слава Богу!
Больной, услышав эти слова, со страхом подумал: «Только мой лютый враг за мою смерть может благодарить Господа!» А глухой тем временем продолжал ставить свои заранее заготовленные вопросы:
— Чем же ты питаешься, брат?
— Моя еда — это не еда, а просто яд! — отвечал больной.
Глухой не услышал его слов и продолжил свою беседу заранее заготовленной фразой:
— Ну что же, даст Бог, эта пища пойдёт тебе впрок. Больной даже не успел прийти в себя, услышав такое пожелание, когда последовал ещё один вопрос глухого:
— А кто же твой лекарь? — участливо спросил он.
— Вероятно, сам ангел смерти, — со слезами на глазах ответил больной.
А не услышавший этот ответ глухой уже продолжал свой разговор:
— Что ж, искусство этого лекаря известно всем, и он всегда всё, что начал, доводит до конца. Думаю, что и с твоей болезнью он справится!
Сказав эти слова, глухой ушёл с чувством исполненного долга. А его больной сосед тем временем говорил сам с собой: «Кто бы мог подумать, что мой сосед, с которым мы живём рядом уже много лет, затаил на меня такое зло. Я в своей слабости не мог ему ответить, но я прошу Господа наказать его за его злорадство, потому что радоваться при виде чужой боли — это святотатство, и тот, кого радует чужое страдание, — самый большой грешник на свете».
Может быть, и среди наших деяний есть такие, которые кажутся нам достойными награды, в то время как в них сокрыт тяжкий грех, а мы о нём и не догадываемся, как этот глухой, заставивший своими глупыми словами страдать и без того несчастного больного человека.
- Питекантропы! В наших жилах течет древняя кровь, это ложь, что мы происходим от обезьяны! Услыхав, что они происходят не от обезьяны, питекантропы почувствовали себя сиротами. Они стали на четвереньки и ткнулись носами в траву. - Выше головы, питекантропы! Питекантропы доверчиво подняли головы. - Кто происходит от обезьяны, тот не питекантроп! Ах вон оно что! Тогда действительно... Если б питекантропам сказали об этом раньше... - Пусть встанут те, кто происходит от обезьяны! Питекантропы смотрели друг на друга. Интересно все-таки - кто? Неужели есть и такие? Никто не вставал. Все стояли на четвереньках. Каждый твердо верил в свое происхождение.
- О Осирис, я не хочу умирать! - А кто хочет? - пожал плечами Осирис. - Но я... я же все-таки фараон!.. Послушай, - зашептал Хеопс, - я принесу тебе в жертву сто тысяч рабов. Только разреши мне одну мою жизнь увековечить! - Сто тысяч? И ты уверен, что все они погибнут на строительстве? - Можешь не сомневаться. Такую пирамиду, как задумал я... - Ну, если так... Увековечивай, не возражаю. Никто не помнит Хеопса живым. Все его помнят только мертвым. Он был мертвым и сто, и тысячу, и три тысячи лет назад и всегда, всегда будет мертвым. Пирамида Хеопса увековечила его смерть.
К длинному списку исторических событий и лиц подошел маленький человек. - Я Авгий. Поищите на "А". - А кто вы такой, чтобы вас искать? - строго спросил секретарь Истории. - Известно кто - царь! Сын бога Солнца. - Царей много, да не все попадают в Историю. Вы конкретно скажите, каковы ваши дела. В разговор вмешался помощник секретаря: - Поищите на "Г". Это тот Авгий, у которого работал Геракл. Помните - Авгиевы конюшни? Секретарь покачал головой: - Опять этот Геракл! Столько мелюзги потащить за собой в Историю!..
